«Зов Арцаха», N 4 (22), август, 1991г.
Публикуем страницы протоколов допроса свидетелей, переживших ад насильственной депортации из армянских сел на территории Азербайджана. Протоколы составлены следователями прокуратуры Армении и МВД республики. Но в Армении невозможно возбудить уголовное дело по этим фактам убийств, грабежей, изнасилований, пыток. Поскольку непосредственные участники преступлений — граждане другой республики. Поскольку вдохновители этих преступлений, пытающиеся потоками крови невинных жертв склеить распадающуюся империю, сегодня, как показывает жизнь, — вообще неподсудны. Алма-Ата, Сумгаит, Тбилиси, Баку, Душанбе. Фергана, Ош, Вильнюс… Да на какое правосудие в имперских правоохранительных органах можно надеяться, если совсем недавно Прокуратура СССР потрясла общественное мнение циничнейшим заявлением: оказывается, кровавые события в Новочеркасске, в Тбилиси и в Вильнюсе укладываются в рамки закона. Армия не виновата ни в чем!
Свидетельские показания, строго говоря, подлежат проверке в суде. Но не дождемся же мы такого суда от наших органов правосудия! И поэтому считаем необходимым скорее предать эти страшные показания гласности. Итак, страницы протоколов.
МАРТИРОС ОВСЕПЯН, 1934 г. р., житель села Мартунашен:
…28 или 29 апреля, точно не помню, жена взволнованная пришла домой и рассказала, что надо убегать из села и скрываться в лесу, это тайком посоветовали русские военные — «а то вам плохо будет»… На следующий день, проснувшись, мы увидели, что в селе нет русских солдат, которые до тех пор охраняли нас от нападений.
30 апреля в шесть утра мы увидели, что на холме в 200 метрах от нашего дома стоят 7 танков, а дула направлены на село.. Немного погодя началась стрельба из пушек и автоматов… Горели дома, крыши взлетали в воздух… В небе появились вертолеты и тоже стреляли по селу. И так около двух часов. После прекращения огня мы узнали, что пятеро наших односельчан убиты… Трупы Оганеса Оганесяна и Амира Алкамяна были раздавлены танками…
ЭМИЛИЯ ПАРАШЯН, 1948 г. р.г учительница, уроженка с. Геташен:
…30 апреля я собралась идти в школу, как вдруг в квартиру ворвались люди в военной форме и потребовали документы… Дома была моя 70-летняя мать и 13-летний сын… Железной частью ружья мне наносили удары в голову, требуя подписать документ, что моя семья желает добровольно покинуть родное село. Омоновцы тем временем перевернули все в квартире, топором разорвали 7 ковров, разбили наш немецкий гарнитур, избили мою мать, а сына схватили за горло… Я с криком бросилась к злодею, он плюнул мне в лицо, сказав: «Ваше место Ереван, убирайтесь туда, а это не ваша земля…»
Меня повели в гараж совхоза, где на полу лежали избитые и раненые 29 мужчин нашего села, в их числе и мой муж». Мне приказали ложиться, я отказалась, мне удалось вырваться… С матерью и сыном мы убежали во двор нашего дома, это в 50 метрах… Они в злобе открыли огонь по нашему дому… Mы, крадучись, через сад, добежали до сельской больницы… Потом мы видели издали, что наш дом полностью превратился в пепел…
ВАЛЕРИЙ ХАЧАТРЯН, 1947 г. р., хирург, командированный из Еревана в села Геташен и Мартунашен:
…Я прибыл в Геташен 19 марта по командировке Минздрава Армении на санитарном вертолете, который привез медикаменты, муку и соль…
Оба села — Геташен и Мартунашен (это 4.000 жителей) давно находились под обстрелом азербайджанских омоновцев, было много раненых, так что работы нам с другим ереванским хирургом Геворком Григоряном хватало… Жили мы в полной изоляции, не работало ни радио, ни телевидение.
…30 апреля утром я проснулся от того, что стены больницы, где я обычно ночевал, содрогались от грохота — по Геташену прошла танковая колонна… Сельчане стали собираться в центре села, это рядом с больницей… Со всех сторон были слышны звуки автоматных очередей, а со стороны села Мартунашен (оно в двух километрах) были слышны артиллерийские залпы. Над селами кружилось примерно 8 вертолетов, и с воздуха тоже стреляли.
Через час стали поступать раненые… У самого молодого из убитых Валерия Назаряна было отрезано ухо. У другого ударом топора изуродовано лицо. У одного убитого отсечены конечности. Большинство убитых были старики, в их числе 80-летняя женщина. Горе геташенцев не знало пределов, страшно было смотреть в их глаза, все они выглядели как сумасшедшие.
…Все стремились покинуть полуразрушенное, полностью ограбленное село Геташен и дотле сожженное село Мартунашен. С 3 мая военные власти стали предоставлять вертолеты для вывоза жителей. Мы с хирургом Григоряном решили остаться, пока в селе есть люди, делать операции приходилось при свете керосиновой лампы. 7 мая мы прибыли во временный аэропорт для возвращения в Ереван, но были арестованы вместе с 14 мужчинами села…
В кировабадской тюрьме, когда узнали, что мы врачи из Еревана, стали плевать нам в лицо, приговаривая: «Мы вам, боевикам, покажем…». Нас избили, спустили в подвал, дали команду раздеваться, потом одеваться, снова раздеваться… И все это время — удары дубинками, сапогами… Особенно жестоким было избиение в голом состоянии, мы кричали, но сотрудники тюрьмы били еще больнее, сопровождая удары руганью в адрес армянского народа и всех наших святых.
После этого нас всех загнали в тесную камеру, закрыли дверь, потом открыли, и к нам ворвались несколько уголовников, которые действовали еще циничнее, чем работники тюрьмы. Это продолжалось минут двадцать, позже уголовников забрали. Через некоторое время внезапно открылась дверь и меня пальцем вызвали в коридор. Сотрудники милиции с дубинками зверски стали избивать меня, топтать ногами, обзывая «ишачьим доктором».
Придя в сознание, я обнаружил, что лежу на полу, один, в маленькой камере, дышать было очень больно… Сколько я пролежал там, не знаю… Потом меня вывели в коридор, раздели донага и втолкнули в камеру, где бетонный пол был залит водой, приказали стоять. Так, превозмогая сильные боли во всем теле, я простоял около двух суток, без пищи. На допросах у меня требовали подписать протоколы, составленные следователем. Как все, так и я хотел только одного — скорее выйти из этого ада, и поэтому я подписал все бумаги. Для определенности я требовал, чтобы меня судили…
САРКИС АКОПКЕХВЯН, 1935 г. р., главный врач больницы с. Геташен:
… По своей жестокости нападение на наше село солдат и омоновцев напоминает трагедию вьетнамского села Сонгми… Был хаос, настоящий ад… Прицельным снарядом была разрушена церковь, якобы там засели боевики… Кладбище было занято омоновцами, трупы убитых разлагались… пришлось родственникам копать могилы в своих дворах. По смехотворным ценам заставляли «продавать» автомашины — за 50, за 100 и даже за 5 рублей, а их нотариусы стояли рядом и держали наготове бумаги.
Со своей 92-летней матерью я собрался депортироваться, но тут меня арестовали… В кировабадской тюрьме нас держали 17 дней… Мне предъявили обвинение: почему я лечил людей… Раньше я думал, что хоть формально в тюрьме есть законность… Каждого из нас били по 2—3 раза в день, на одного — по десять омоновцев… У меня перелом костей, сотрясение мозга, повреждение обеих почек… К нам приходил русский подполковник, видел, что я стою в канализационной воде, и с издевкой спрашивал: «Как чувствуете себя?»
На четвертый день я получил психическое расстройство. По словам однокамерников, я бредил и просил: «Расстреляйте меня!» Перед освобождением нас предупредили, чтоб мы не жаловались… Нас ввели в кабинет тюремного начальника, где были четыре японских тележурналиста, и им переводили, что мы всем довольны… Я очень беспокоюсь за остальных заложников, им угрожает смерть…
ИЗ СПРАВКИ ПРОКУРАТУРЫ АРМЕНИИ
…По данным на 23 мая сего года только из Гадрутского и Шушинского районов было взято 80 заложников, неизвестна судьба 54 из них… По свидетельству бывших заложников, с ними обращались по-зверски: завязывали им руки и, уложив лицом в грязь, держали по нескольку часов, после чего избивали дубинками, заставляли совершать друг с другом действия сексуального характера и т. д.
…13 мая, с. Аракюл Гадрутского района. В дом Лауры Аванесян ворвались трое омоновцев, стали автоматом пугать ребенка, тот заплакал. Мать пыталась успокоить ребенка, но омоновцы схватили ее и, угрожая убить ребенка, хотели изнасиловать. Лаура заявила им, что 20 лет жила в России и знакома с высокими должностными лицами. После этих слов ее отпустили.
… 15 мая, с. Ехцахог Шушинского района. Около 20 омоновцев ворвались в дом Амаяка Габриеляна, избили его и сына, украли 1.500 рублей, кольца жены и взяли обоих мужчин в заложники. После вернулись в дом, избили его жену и 15-летнюю дочь, на которой разорвали одежду и воткнули палку во влагалище.
… 15 мая, с. Мец Шен Шушинского района. Шестеро омоновцев ворвались в дом Анушавана Григоряна (1952 г. р.), где находились его беременная жена и племянницы 15 и 16 лет. Когда омоновцы пытались в подвале изнасиловать беременную женщину и несовершеннолетних девушек, Григорян, отец троих детей, бросился на помощь, но тут же был убит несколькими выстрелами. После чего омоновцы украли из дома имущество, золотые украшения и ушли.
Если бы по фактам геноцида было возбуждено уголовное дело, мы просили бы приобщить к материалам еще один наивный человеческий документ. Вот этот:
ИЗ ПИСЬМА ПРЕЗИДЕНТУ СССР М. С. ГОРБАЧЕВУ ОТ ЖИТЕЛЬНИЦЫ С. ДЖРАБЕРД ГАДРУТСКОГО РАЙОНА ТАКУИ САРКИСЯН (записано с ее слов под диктовку).
… Мне 104 года. В селе Джраберд родились мои предки и четверо моих сыновей. Они воевали на фронте… Видела я за свою жизнь много беды, но в последние полвека радовалась, что нет войны.
И вот вдруг средь бела дня в мой дом ворвалась толпа… Ломали и крушили все. Я своим старым глазам не поверила, когда среди погромщиков увидела русских солдат. Мой отец Погос и мой муж Амбарцум всегда говорили, что Россия, ее солдаты — наша верная защита. А тут я подумала: вот он, наступил конец света… Когда я сказала, что хоть убейте меня, а из своего дома я не уйду, азербайджанский милиционер ударил меня ногой в грудь. Я упала. Но когда они набросились на моего сына и невестку, я сказала, что уйду, только не убивайте их.
Бог наказал меня тем, что в мои годы я не ослепла, видела то, что не должен видеть человек… Нас, полураздетых, долго везли на машинах и буквально выбросили в чистом поле, как выбрасывают дрова. Среди нас был ребенок нескольких дней отроду. Избитый старик Эдик Алексанян умер в дороге.
…Итак, я лишилась всего, лишилась дома, из которого ни разу не уезжала за свои 104 года… Я ни о чем не прошу, хочу одного — дайте мне право умереть в своем доме.
В Нюрнберге, как известно, судили не исполнителей, а организаторов, идеологов фашистских акций. Творящееся сегодня кровавое безумие тоже требует незамедлительного международного расследования. Вопрос: «Кто после Армении следующий?» — идет аккомпанементом процессу подписания Союзного договора.
Мы ждем, что Россия, ее президент, наконец-то заступятся за невинно гонимых и осудят государственно спланированное насилие, имя которому — геноцид!
Публикацию подготовила Лидия ГРАФОВА,
«Демократическая Россия» № 13.
