Когда начались погромы, я спрятал свою дочь Анжелику и ее мужа-армянина Александра Карамова у младшей дочери. Потом узнал, что Гриша (Григорий Карамов – Ред.) – свекор Анжелики – пропал, и начал искать его в тех местах, где прятали армян, в частности, в кинотеатре «Ватэн».
Мы с младшей дочерью поехали туда. Кинотеатр был оцеплен солдатами, и мы увидели, как сквозь это оцепление ведут израненных, избитых армян. Помню женщину лет 70-и – она была сильно избита. И тут стоявший в оцеплении сержант поворачивается к лейтенанту и говорит: «Отпустите меня!» Тот спрашивает: «Почему?» Сержант отвечает: «Я не могу смотреть, как избивают мою мать… Я солдат, который должен ее защищать, но не могу защитить». Понятно, что это была не его мать, он выразился образно. Лейтенант ему говорит: «Ну что я могу сделать… Никакого приказа нет».
Когда женщину завели в помещение, я попросил проверить по спискам – нет ли здесь Григория Карамова. А вокруг полно азербайджанцев. Лейтенант мне говорит, мол, здесь его нет, уходите. Причем это было в 20-х числах января, когда советские войска уже вошли в город. Я начал искать в других местах, и мне сообщили, что Карамов жив и лежит в больнице Семашко. Но там сказали, что его уже увезли в госпиталь. Мы кинулись туда, а госпиталь окружен войсками, никого не впускают. Нас пропустили по моему удостоверению и мы наконец увидели Гришу в палате. Он расплакался, да и я тоже…
Я был свидетелем того, как подожгли армянскую церковь Баку. Еще до событий в сквере напротив церкви был поставлен памятник – статуя женщины. А в те дни смотрю – памятник накрыли покрывалом, дескать, женщина стоит лицом к церкви, надо ее повернуть. И развернули – за одну ночь! Моего хорошего знакомого, который работал в гражданской обороне Наримановского района, мы нашли обезглавленным в контейнере…
Многое пришлось своими глазами увидеть в те дни – как избивали людей, как выбрасывали их с балконов. И могу четко сказать: если бы был отдан приказ спасать армян, все удалось бы предотвратить. Помню слова знакомого майора: «Был бы у меня приказ, я со своими солдатами всю эту сволочь за полчаса бы убрал. Но я азербайджанец, у меня семья, все разбежались и как дальше будет – никто не знает. Поэтому я сохраняю нейтралитет».
Что там говорить – весь бакинский ЦК разбежался. Моих курсантов поставили охранять здание ЦК, и они говорили, что там всего 2 человека оставалось – второй секретарь и буфетчик, который боялся за продукты. Они попробовали купить у него сигареты, так он такую цену заломил! Потом, правда, распорядились выдать курсантам сигареты бесплатно.
Так что в Баку было достаточно сил, чтобы без ввода дополнительных войск навести в городе порядок. А войска вошли и начали действовать только тогда, когда уже была угроза власти.
Анжелика Карамова:
Сумгаит случился за 2 года до Баку. И все эти 2 года в Баку стояли войска. Но получалось так, что на одной стороне улицы стоят войска, на другой останавливают машины, вытаскивают людей, проверяют паспорта, бьют, убивают армян – и никто не вмешивается. И что, нельзя было остановить погромы?
Погромы начались в субботу, а в пятницу я была на работе. Саша (Александр Карамов – муж) не работал уже больше года, ему как армянину нельзя было работать. Он сидел дома с ребенком, которого тоже как сына армянина опасно было водить в детсад. Мой начальник – азербайджанец, хороший такой человек, подошел ко мне и говорит: «Иди домой и постарайтесь уехать. Будет плохо». То есть они знали, что в субботу начнутся погромы. Просто никто из нас не хотел верить, что в наши дни возможно такое. Моя бабушка рассказывала мне о событиях 1915–1918 годов, показывала мне шрамы на своих руках, но для меня это была история и я никогда бы не подумала, что со мной тоже может случиться такое только потому, что у меня муж не той национальности. Потому и сидели так долго… Могли бы и раньше уехать, но моя свекровь все твердила, что ее все знают, любят и никто не тронет.
Спрингфилд, штат Массачусетс, США.
Июнь 2013 г.
